Рассказы по Картинкам: рage 4
Четверка храбрых. Холод лютый.
Весь город снегом замело.
Два верных друга, две подруги,
Пусть кто-то скажет - повезло.
Меч, алебарда, лук, катана,
Все это в сущности пустяк.
Когда над городом старинным,
Наступит снежной бури мрак.
Ярится море, ветер свищет.
И в гневе старый Посейдон,
"О смертный, ты посмел нарушить,
Моих дщерей покой и сон!"
А смертный смело отвечает,
Что он Богинею рожден,
Для подвигов веками славных,
На царство ею посажен.
И что пускай владыка моря,
Не мутит воду между них,
Одну из дочерей с прислугой,
Ему отдаст из вод морских.
Раскинув руки, ты стоял у бездны края…
Фонтан из магии – о, чудо из чудес -
Разрезал тьму и устремился вверх,
Сиянием нездешним ослепляя!
А там, внизу, княгиня молодая,
Что не желала прежде под венец,
К отцу уже спешила, от любви сгорая...
И… - тут приятной сказочке, увы, конец.
Она любила ночь,
Жила лишь только ею.
Под лунный вальс-минор
Гуляла с ним вдвоём.
С последнего карниза
Она взлететь хотела,
Но не пускал её
Бродяга Чёрный Кот.
Ведь он её любил,
Кусал её за шею,
Прощения просил -
И снова уходил...
Туда, где нет границ,
Где нет чревовеселья.
Он молча там бродил,
Он молча там бродил...
Она любила утро над Парижем.
Небес французских розовый рассвет.
И запах кофе на террасе узкой.
И Эйфелевой башни силуэт.
Она была тонка, почти прозрачна,
Лишь алый росчерк губ - её портрет,
Да тонкий запах нежный и пьянящий.
В мужчинах порождал любовный бред...
В плен холода навек заключена - красотка спит под глыбой ледяной.
Сияют грани льда, и манят теплотой той Девы нежные ланиты и уста.
И зачарован этою игрой над Спящей в глыбе ледяной Прекрасной Девой молодой
Вздыхает Змей который день подряд:
От голодухи спал его живот, и грызть тот Змей готов уж даже лед -
Да только вот: от этого простуда без конца!
Она в очередной раз согласилась на это - привлечь своей игрой мятежный дух, не дававший покоя путникам на этом тракте. Это был её дар - извлекать из инструмента мелодии, способные пленять даже духов. Волшебная музыка струилась над дорогой - пальцы привычно скользили по струнам, а где-то глубоко в душе звучали строки старинной баллады. Каждая мелодия, которую она играла, являлась ей перед началом игры и забывалась, как только она прекращала игру. А где-то недалеко прятался маг, готовящий магическую ловушку для привлеченного её игрой духа. Но в процессе игры для неё весь мир ограничивался лишь инструментом. Она словно становилась его продолжением - его составной частью - тем сосудом, куда вливалась божественная Мелодия Сфер. И в этот раз все было точно также: мелодия захватила все её существо и повела за собой. И она больше не видела сумрачного тракта, который и в самый солнечный день производил на случайных путников довольно гнетущее впечатление. А сейчас, в туманных сумерках, самом оптимальном времени для появления мятежного призрака, дорога, окруженная сумрачным лесом, выглядела более зловеще. Но девушке, игравшей на арфе, не было никакого дела до окружающего пейзажа - её лицо казалось замкнутым, словно она не видела окружающего мира, а смотрела куда-то вглубь себя... Но при всем этом ее лицо поражало красотой, как и мелодия, которая рождалась под её тонкими сильными пальцами. Мелодия, которая звала за собой, обещая осуществление самой несбыточной, самой заветной мечты. Даже маг, знаток и очевидец и не таких чар, не мог полностью отключиться от воздействия этой прекрасной музыки. Призрак и подавно не мог противостоять воздействию волшебной музыки, и вскоре появился на своём излюбленном месте. Звуки дивной музыки пленяли и звали за собой. И он поддался волшебным чарам, позволил себя увлечь дивной мелодии и прекрасной арфистке. Маг, пусть и с некоторым опозданием, активировал ловушку, ... и вскоре все было кончено. Девушка не сразу смогла вернуться из волшебного мира грез, порожденного собственной прекрасной музыкой. А над сумрачным трактом ещё некоторое время струилась божественной красоты мелодия.
