В Белорусском Полесье извилистые дороги
ведут к "вёскам" - упрятанным среди лесов деревням и селам, где женщины
ещё не разучились ткать на станках полотенца с узорами.
Рушник в Полесье - предмет особый. Он
с древних времен был незаменим при обряде выхода молодой матери с младенцем на
показ к родичам. На свадьбе им украшали сватов и соединяли руки жениха и невесты.
Матери в дорогу сыновьям давали домашнюю еду, завернув её в рушник.
Ими украшали избы, набрасывая пеструю
радугу на иконы, фотографии близких и даже - занавешивали от пыли семейного божка
современности - телевизор. Да и стариков хоронили с рушниками...
Так вот, дело в том, что когда к вёскам
подходили карательные отряды "SS", сельчане убегали, бросая свой скарб
и зарывая в землю на огородах самое дорогое, в том числе и рушники. Потому что
вытканное руками женщины полотенце с самыми древними на земле узорами помнило
светлые праздники и теплые вечера, когда, ополоснув колодезной водой усталое лицо,
родной человек брал его в руки...
Теперь - другая история, её вы найдете
в одной из глав "Войны и мира" Льва Толстого. Покидая Москву перед захватом
её Наполеоном, жители увозили нажитое добро и ценности. Когда ряд телег уже был
готов тронуться со двора усадьбы Ростовых, Наташа увидела, что раненым, которых
приютили в доме Ростовых, повозок не хватает. И она настаивает на том, чтобы с
телег был сброшен ценный семейный фарфор, представляющий собой целое приданное
даже для богатой невесты.
И, если вспомнить, то не единожды приходилось
нашим предкам покидать свои города, оставляя на разграбление дома и храмы. И они
эти храмы оставляли, предпочитая сохранить своих мастеров, художников, мудрых
стариков. Детей, которые вырастут мастерами и художниками и женщин, которые ещё
родят художников и мастеров.
И возвратясь на свою ограбленную землю,
люди снова возводили прекрасные храмы, потому что начало красоты в самих людях,
они - гарантия её возрожденья.
И почему-то приходит на память сказанное
писателем Фёдором Достоевским о том, что ничто на свете не стоит слезы ребёнка.
Но из этого не следует, что мы с вами,
как варвары, можем позволить себе наблюдать, как рушатся стены старинных усадеб,
осыпаются фрески в заброшенных храмах, ветшают узорные наличники, вырезанные руками
старых мастеров, как с каждым годом становится всё меньше самих народных мастеров.
Мы не можем себе позволить превращать
наши духовные ценности в упаковку для офисов и барских покоев, как позволили уже
однажды превратить храмы в кинотеатры, музеи атеизма, овощехранилища, заводские
цеха, мастерские по ремонту сельхозтехники и тюрьмы.